Кузя

Тамара Павленко
(Рассказ)

Однажды в конце августа в наших краях случилась такая напасть – на дачные участки тучами, словно божья кара, каждый день обрушивались стаи перелётных скворцов и устраивали пир горой, склёвывая спелые ягоды винограда. От тяжёлых виноградных гроздьев, выращенных нелёгким трудом, оставались только жалкие скелетики кисточек. Народ защищался, кто как мог. Крики, выстрелы – всё тщетно, и каждый раз, открывая калитку, мы слышали это «ф-р-р-р!» от десятков взмывающих крыльев.

И тут прошёл слух, что хорошо помогают огородные пугала – высокая крестовина, одетая в рвань, с шапкой-капелюхом вместо головы. Говорили, что птицы такую фигуру побаиваются и облетают дачу стороной.

Зять наш, молодой мужчина двухметрового роста, обстоятельный и трудолюбивый (только скажи: «копай отсюда и до обеда!»), весь из себя добрый молодец – косая сажень плечах и лицом – кровь с молоком, идеей этой вдохновился. Потому как имел к скворцам свой личный счёт: часть винограда шла на домашнее вино, которое он сам научился делать, и любо-дорого было смотреть, как стояли в ряд десятилитровые бутыли с горловинами, закрытыми резиновыми перчатками. когда вино начинало бродить, перчатки надувались, расправляли пальцы, и тогда казалось, что бутыли дружно салютуют: «Привет Горбачёву!» – кого же ещё приветствовать в антиалкогольную кампанию!

И вот сколотил зять крестовину, не пожалев своего польского плаща, который был совсем ещё ничего себе, и тирольской шляпы с пёрышком. Нарядил он пугало, как денди. Для пущего птичьего ужаса к «рукам» привязал пустые консервные банки и длинные полоски полиэтилена, а также, не поленившись, прибил вместо лица круглую картонку, на которой нарисовал вытаращенные глаза, нос и оскаленный в зловещей улыбке зубастый рот. Сооружение это, само по себе метра в два высотой, он ещё прибил к шесту и водрузил высоко над землёй посередине виноградника. Чуть ветер подует – банки звенят, полоски шуршат, дьявольская рожа скалится в ухмылке – не только птицы пугались, а и я вздрагивала, когда в поле зрения попадала эта зловещая фигура.

Маленькая пятилетняя внучка, впервые завидев это чудище, встала, как вкопанная, и ни с места, пока её отец не внушил ей, что это просто пугало, что никого оно не трогает, а только прогоняет птичек. Внучка успокоилась, но, приезжая на дачу, первым делом почтительно подходила к чучелу – ручонки по швам, наклоняла головку и вежливо говорила: «Здравствуйте, Пугал!», однако играть предпочитала от него подальше.

– Что-то и мне не по себе, – призналась я, – какой-то страх он мне внушает, просто мистика какая-то. Особенно если я на даче в одиночестве...

– Ну, что вы, тёщенька, дорогая, – похохатывал зять, – такая современная, интеллигентная женщина – и вдруг какие-то глупые страхи!

– Ладно, – сказала я, – назовём его Кузей, как-то его очеловечим – имя-то тёплое, домашнее.

И правда – Кузя да Кузя, скоро я к нему привыкла и перестала его замечать. То ли Кузя помог, то ли пришло время скворцам улетать дальше на юг, но нападения птиц прекратились, и виноград мы собрали. Хватило и на вино.

А поздней осенью зять наш, хозяин рачительный и дальновидный, снял Кузю с шеста, внёс в домик и поставил в углу до следующего лета. Закрыли мы ставни и оставили Кузю одиноко зимовать в полутёмном углу. Дверь домика закрыли на символический замочек, сбить который можно было хорошим щелчком – это специально, чтобы дверь не ломали. По дачам, бывало, лазили непрошеные гости, хотя у нас особенно нечего было и красть.

Пришла зима, и мы сменили не только одежду, но и мысли, и заботы летние на зимние, и из памяти у всех совершенно изгладился наш одинокий страж Кузя – как будто бы его никогда и не было.

Неблагодарные мы всё-таки люди!

В конце марта пригрело солнышко, и мы всей семьёй – я, мой муж, сын, дочь, зять, внучка – поехали на дачу. Какого дачника не волнует этот момент?! Я побежала здороваться с деревьями, попутно заглядывая, не зазеленели ли грядки с луком и чесноком, а зять пошёл открывать и проветривать домик, громко комментируя свои впечатления.

– Кто-то тут был! – воскликнул он с досадой. – Замок сорван! И шапка чужая валяется...

Он вошёл в домик. И вдруг мы услышали полный ужаса, леденящий душу вопль. Мы буквально остолбенели и застыли в тех позах, в которых нас застал этот нечеловеческий, как в фильмах ужасов, крик. Через несколько секунд мёртвой тишины в домике послышался грохот, звон, ругань, и из дверей пулей вылетел зять – косая сажень в плечах. В лице его не было ни кровинки – осталось одно молоко. В руках он держал злосчастного Кузю с его дурацкой ухмылкой. с силой швырнув чучело на землю, зять с обиженным криком: «Предупреждать надо!», адресованным неизвестно кому, помчался к маленькому дощатому сооружению в углу дачи.

То, что случилось с нами, нельзя назвать смехом – это была истерическая разрядка. Мы хохотали так, что слёзы лились из глаз, кололо в боку, и дух невозможно было перевести. Едва мы затихали, кто-то из нас представлял, как зять зашёл в полутёмное из-за закрытых ставен помещение и неожиданно увидел в углу жутко скалящегося громилу ростом под самый потолок – и смех вспыхивал снова. Глядя на нас, зять хмурился-хмурился, а потом стал хохотать вместе с нами. Что ни говори – гораздо полезней посмеяться над собой, чем поплакать.

А в домике ничего не пропало. Иногда я думаю: что же случилось с тем человеком, который вошёл внутрь, неожиданно увидел Кузю и, убегая, потерял шапку. И не вернулся за ней! Дай-то бог, чтоб остался жив и здоров!..

Примечания:
- Рассказ размещён на сайте 9 марта 2020 года.
- Связь с автором рассказа Тамарой Павленко возможен через контакты. Админ. сайта.